«Синбирские сказания». Николай Полотнянкою. Сказ про осаду Синбирска Степаном Разиным

-1-

Русь была некрепка.

И казак Стенька Разин

Поманил голытьбу

На удачу и риск.

И свирепого бунта пошли метастазы

На Москву,

Но запнулись о верный Синбирск.

Город был возведён

Как форпост на востоке,

От набегов разбойничьих

Стража и крепь.

Он стоял на обрыве,

Крутом и высоком,

И сторожко глядел

На немирную степь.

Стенька Разин поджёг

Русь святую низовий.

Пал Царицын,

Саратов, Самара – вослед.

И дохнуло пожаром и запахом крови

На Синбирск,

И крутым приближением бед.

– Вор у стен, –

Доносил своему государю

Князь Барятинский, –

Выжжен посад.

Сдан стрельцами острог,

Но снесём эту кару,

Уповая на русского Бога

И строй иноземный солдат.

Но Господь не помог.

И бежал по Казанской дороге

Князь, и с ним недобитая рать.

На казацком кругу,

Заседавшем в остроге,

Решено было –

крепость Синбирскую брать.

А пока

Распустил Стенька Разин загоны

По округе,

Чтоб гнёзда дворянские жгли,

И казачьи повсюду вводили законы,

И рабов обращали

В свободных хозяев земли.

И стекались к Синбирску

Несметные толпы.

И кипели, как пьяная брага,

От хмеля и зла.

Казаки, бурлаки, бобыли и холопы…

Жажда мести кровавой и воли

Их на приступ вела.

-2-

Целый месяц Синбирск

В круговой был осаде.

Но не дрогнул державный

Двуглавый орёл.

Под Казанью Барятинский крепкие рати

Сколотил

И на войско мужичье повёл.

И октябрьским утром

Сошлись они в пойме Свияги,

Где клубился в кустах тальниковых туман.

И врубились

В ряды царских воев казаки,

Впереди – на гнедом жеребце атаман.

Мужичье накатило

С дубинами, с вилами…

И всю пойму накрыл

Лязг железный и рёв.

Рабья Русь и дворянская

Мерились силами.

И ручьями стекала в Свиягу

Горячая кровь.

Вопли ужаса, стоны

И конские храпы,

Топот толп,

Самопалов и пушек пальба.

И катилось кровавое солнце

На Запад,

Но неведомо было,

Кому улыбнётся судьба.

Заскрипели ворота в кремле.

Из ограды

Осаждённые ринулись

Разницам в тыл.

И ударили дружно

Стрельцы из засады,

И удар этот участь сраженья решил.

Уцелевшие

К чёлнам в подгорье бежали,

Но немногие к ним

Второпях добрались.

Как снопы,

Казаков побеждённых вязали,

И к земле бородами

Бросали их ниц.

Бунт есть бунт.

Усмиренье не знает пощады.

Только смерть

Тем, кто вольно надеялся жить.

Пробил час неизбежной,

Свирепой расплаты.

За разбойное счастье

Надо жизнью платить.

И всю ночь

Топоры на подгорье стучали

Под луной,

Чей кровавый таращился лик.

И глаголи над Волгой

Рядами вставали,

И качались пеньковые петли на них.

-3-

Восстание повержено,

Разбито.

Горит Синбирск

Под колокольный звон.

Так закатилась

Стенькина планида.

Он, бросив всех,

Бежит на вольный Дон.

Что ранен –

Не казачье оправданье.

Погибшими

Завалены все рвы.

Ещё немало,

Налетев по-враньи,

Накосит смерть народу,

Что травы.

Вокруг него –

Соратников ватага.

И у судьбы –

Для всех готов расчёт.

Их побратали

Вольность и отвага,

А разлучит московский эшафот.

Но кажется,

Что смерть ещё неблизко,

А воля и судьба

Всегда с тобой.

Летит стружок,

И зарево Синбирска,

Как солнце,

Закатилось за горой.

Сияет вечность

Ясной звёздной пылью.

И жизнь – мгновенье

В вековом кругу.

И мыслит Стенька:

– Обрету я крылья,

И снова Русь

С Поволжья подожгу!

Она ж темна, Россия,

И слепа…

А дальше так,

Как выпадет судьба!